«Из этой капризной женщины Черский сумел создать натуралистку с необычайными способностями»
4- 25.08.2024, 13:49
- 5,572
Необычная история любви белоруса Яна Черского и его жены Мавры.
Именем этого человека названы шмель и рыба, хребет и вулкан, долина и гора... Оно увековечено в названии улиц сразу нескольких городов, которые разделяют тысячи километров: Москвы и Верхнедвинска, Вильнюса и Иркутска.
Масштаб личности Яна Черского подобен бескрайности сибирских просторов, которые он изучал. В жизни полной испытаний подарком судьбы для него стала любовь к Мавре - жене и коллеге, преданной его спутнице до последнего вздоха, пишет belarus.kp.ru.
В 18 лет был сослан в Сибирь
Ян Черский родился 3 мая 1845 года в имении Свольна Дриссенского уезда Витебской губернии в семье белорусского шляхтича Доминика и его жены Ксении.
Он был вторым ребенком в семье и родился слабым, поэтому его крестили не в костеле, а дома.
Беззаботное детство закончилось в 10 лет, когда умер отец Яна. Мальчика и его старшую сестру Михалину воспитывала мать. Получив отличное домашнее образование, он продолжил учиться в Виленской гимназии. К этому моменту Ян уже владел четырьмя иностранными языками - французским, немецким, английским и латынью.
В 1860-м Черский перешел в Виленский шляхетский институт, но не закончил его. Участие в восстании 1863 года перевернуло жизнь юноши и его семьи.
После поражения восстания Черский был арестован и осужден, а семейное имение конфисковано. Витебский военно-полевой суд приговорил его на бессрочную рекрутскую службу в Сибири с конфискацией имущества, лишением дворянского звания и сословных прав.
Чтобы доехать на работу в Иркутск продал все вещи
18-летний Черский был отдан в солдаты и выслан в Западно-Сибирский линейный батальон в Омске, в котором служил сначала рядовым, а потом фельдфебелем.
Слабый здоровьем Черский, казалось, не выживет в суровых условиях солдатчины, но он находит спасение в науке. Благо среди ссыльных были именитые ученые, которые помогали ему развиваться.
Черский под руководством этнографа Григория Потанина проводил геологические и палеонтологические исследования в окрестностях города. Вот как описывал уход Черского в мир науки его товарищ:
«В грязной заброшенной бане возле чадящей сальной свечи часами сидел молодой ученый над анатомическими препаратами».
При этом надо учесть, что делал он это в свободное время, солдатскую службу ведь никто не отменял. И товарищи отмечают, что при такой нагрузке Черский стал хворать. Когда подорванное здоровье Яна стало несовместимо с военной службой, его наконец-таки уволили из батальона. Шел 1869 год.
Куда идти дальше вопросов не было - в науку. А пока он зарабатывает частными уроками. Одновременно занимается самообразованием, развивается в области анатомии, геологии и зоологии. Первые его статьи в новой ипостаси - геологический очерк Омска, заметки о форме рогов ископаемого носорога и об орудиях каменного века.
В 1871 году по приглашению Сибирского отделения Русского географического общества он переехал в Иркутск на должность, писаря, библиотекаря и музейного препаратора. А чтобы доехать до места назначения продал все имущество, кроме верхней теплой одежды.
В Иркутске Черский включается в геологические исследования, осуществляя самостоятельные экспедиции в Восточные Саяны, Приангарье и другие труднодоступные районы. Примерно тогда Ян Доминикович становится Иваном Дементьевичем.
Влюбился в дочку хозяйки дома
В Иркутске Черский жил в небольшом домике, где снимал комнату у вдовы, воспитывавшей двух дочерей: Мавру и Ольгу.
Старшая - Мавра - занималась домашней работой, а когда появлялась возможность, то самостоятельно пыталась освоить грамоту.
Когда в дом прибыл постоялец ей было всего лишь 14 лет. Черский любезно предложил ей давать уроки. Постепенно между девушкой и молодым человеком, а Черский был ее старше на 12 лет, возникла симпатия. Мавра ухаживала за Черским во время его частых недомоганий и окружила постоянной заботой.
Он не только обучил ее грамоте, но и постепенно стал совершенствовать знания девушки, которая с интересом вникала в мир научных исследований.
Черский - байкальский Колумб
В 1877 году Черский приступает к исследованию берегов Байкала, которое принесло ему широкую известность. До него несколько геологов изучали отдельные участки, но никто не охватывал всего побережья. Черский был своего рода байкальским Колумбом.
Геолог Сергей Обручев в книге о Черском пишет:
«Располагая в 1877 году двумя лошадьми и двумя рабочими, а в последующие три года небольшой лодкой, на которой он часто сам греб, Иван Дементьевич выполнил огромную задачу по детальному изучению 1748 верст (1865 км) береговой полосы с многочисленными экскурсиями в стороны и исследованию островов».
Мавра была с ним постоянно. В 1877 году они обвенчались.
Исследовавший Сибирь и хорошо знавший Черского ученый Бенедикт Дыбовский, кстати, выпускник Минской гимназии, писал о Мавре:
«Из этой малоразвитой и весьма капризной женщины Черский сумел создать натуралистку с необычайными способностями наблюдений и умением делать научные выводы».
Дыбовский замечает, что порой она полностью его заменяла в экспедициях, например, во время путешествия на крайний север, когда из-за болезни «он целый месяц не мог сдвинуться с постели»:
«Его жена вела все наблюдения, все хозяйственные дела и на нее легли окончательная работа обработка материала и вывод. Этот труд специальная комиссия признала за лучший в числе прочих, одновременно выполненных в северных пределах Сибири. А сам Черский говорил, что лучше и добросовестнее он и сам не справился бы с этой работой».
Мавра стало и женой, и коллегой Яна. Исследования они вели вдвоем.
«Он неоднократно рассказывал мне, что удивлялся способностям жены, причем искренне сожалел, что до сих пор столь несправедливо и с такой потерей для общего развития знаний хоронят богатство женской души «в кучах мусора и тряпок», - продолжает Дыбовский.
Коллега Николай Ядринцев напишет: она была «женщиной-другом, которая обогрела этого полубольного труженика своей любовью и поддержала его в последние дни его жизни».
Мавра родила сына без всякой помощи, когда спасалась от пожара
В 1879 году в семье произошло долгожданное событие - родился сын Александр. Обстоятельства его появления на свет стали очередной драматичной страницей жизни этой семьи.
В Иркутске был сильнейший пожар. Жители бежали из города.
«Мать Саши принуждена была уехать в Александровский завод, где жила ее сестра. В это время она ждала появления на свет ребенка. И вот в пути, в повозке, на лестной дороге родился будущий натуралист-путешественник. Его назвали Александром в память этого путешествия», - рассказывала жена Александра.
В семье одержимых наукой и путешествиями родителей, мальчик получил спартанское воспитание.
Похвала от отца чаще всего звучала так: «Это хорошо, Александр Иванович». Но если он провинился или ушибся, то слышал: «Сам виноват». Мальчик захлебываясь слезами повторял: «Сам виноват».
Из-за угрозы слепоты оставил науку на год
В 1880-м Черский составил подробную геологическую карту Байкала. Научные и географические открытия идут одно за другим. Коллеги пишут, что Черский ежедневно работал по 12-16 часов, не бывал ни у кого в гостях и никто не решался зайти к нему без дела.
Географическое общество награждает его малой серебряной медалью, а затем и малой золотой.
Тем временем, здоровье ухудшается, в 1880-м он был так слаб, что из-за проблем со зрением ему вообще не рекомендуют заниматься умственной работой.
Черскому угрожала слепота, Мавра уговорила его уйти от науки на целый год. И он поступил приказчиком в овощную лавку, которую содержал товарищ по ссылке.
В 1883 году Черский попал под общую амнистию, был освобожден от вечного поселения и в 1885-м прибыл в Санкт-Петербург.
Черского избирают членом всевозможных научных обществ. А в 1886-м он получает от Географического общества золотую медаль имени Литке.
Но все эти достижения не приносят ему материального достатка. Семья живет в Петербурге в бедности, снимая угол в каком-то убогом домике на 14-й линии у Малого проспекта Васильевского острова.
Черский рад, что занимается любимым делом, но со стороны вызывает сочувствие. Коллега Ядринцев пишет:
«Он до того изломан жизнью, в нем столько нервного, болезненного, он смотрелся таким хилым, что становилось жалко его до боли».
11-летний сын стал незаменимым помощником в тяжелой экспедиции
Мавра позже рассказывала невестке, что в Петербурге они ощущали недостаток воздуха и она развешивала салфетки, смоченные в скипидаре, на изголовья кроватей сына и мужа.
Черские решают отправится в экспедицию в Сибирь, на три года. Саше было 11 лет и его хотели оставить в Петербурге, чтобы он продолжил обучение в гимназии, а жил в семье профессора Валентина Бианки.
Но в прощальный вечер все планы родителей были нарушены. Они услышали как в соседней комнате сын заливается слезами. Было решено взять его в экспедицию, тяжелейшее путешествие на вьючных лошадях по болотам, рекам и долинам.
Несколько раз Саша в этом путешествии был на грани жизни и смерти. Однажды мальчик упал с лошади при переправе, но успел зацепиться за подпругу. А когда заболел скарлатиной в тяжелой форме, то перенес болезнь, продолжая путешествие в нартах, ночуя в снегах.
Более того, близкие вспоминали, что Саша не только не стал обузой, он был незаменимым помощником: метко стрелял, собирал коллекции, вел дневник путешествия, зарисовывал виды гор и тайги. Он даже выучился говорить по-якутски.
«При самых лучших условиях я надеюсь протянуть еще недели три»
В той последней экспедиции в болезни Ивана Черского наступает резкий перелом. После гриппа его на руках поднимают в кибитку. Но он упорно следует дальше и пишет: «благо, что о падении духа не при мне написано».
Он слегка оправился во время плавания по Лене. Но в Верхне-Колымске в конце марта 1892-го у него появился опасный кашель - с выделением кровавой мокроты, с горловыми спазмами... Черский настолько ослаб, что не мог даже писать.
Он все понимает и говорит священнику: «При самых лучших условиях я надеюсь протянуть еще недели три, но больше - вряд ли». Но его пугала не смерть, а невозможность закончить начатую работу.
Экспедиция следовала дальше по Колыме, приближаясь к самому своему трагическому дню.
Черский не падает духом и даже шутит:
«Я могу только радоваться, что умираю в наших палестинах, через много-много лет какой-нибудь геолог найдет, может быть, мой труп и отправит его с какой-нибудь целью в музеум и таким образом увековечит меня».
Ему оставались считанные дни жизни.
«Боюсь, доживет ли муж до завтра»
Черский завещал, что в случае его смерти экспедиция под руководством жены должна непременно доплыть до Нижне-Колымска, попутно занимаясь исследованиями.
24 июня между очередными научными записями в дневнике хранится единственная запись Мавры личного характера: «Боюсь, доживет ли муж до завтра. Боже мой, что будет дальше».
Ночью Черского душили спазмы, а когда он мог говорить, то наставлял сына, как ему быть, если он лишится и матери.
Экспедиция продолжала плавание по Колыме.
«Муж указал рукою на шею, чтобы прикладывали холодные компрессы. Через несколько минут одышка уменьшилась и сейчас же пошла кровь из носу», - записала Мавра.
«Подготовься, Маша, к страшному удару - и будь мужественна в несчастье», - говорил ей Черский.
Мавра с трудом выносила тяготы путешествия и борьбу за жизнь мужа. И вот уже она объясняет сыну, как поступить с коллекциями и добраться до Петербурга в случае смерти обоих родителей.
В этот момент Черский сидел опустив голову на руки, а когда услышал разговор жены и сына сказал: «Саша, слушай и исполняй!». И с этими словами умер вечером 25 июня 1892 года. Ему было лишь 47 лет.
Мавра никак не могла похоронить мужа в глухой якутской тундре из-за непогоды и отсутствия подходящего места, вокруг были безлюдные пустынные берега. Наконец вблизи урочища Омолонье экспедиция остановилась.
«Из бревна, принесенного течением, наскоро сооружено было некоторое подобие гроба, куда были положены останки покойного мужа. Затем стали рыть могилу, но на глубине 1/2 аршина земля оказалась настолько мерзлой, что лопаты пришлось бросить и рыть могилу исключительно при помощи топора», - записала Мавра.
Похоронили Ивана Черского 1 июля. Первую ограду возвел сын. А экспедиция продолжила путь и достигла своей финишной точки, как и завещал Черский. Мавра с сыном вернулись в 1893 году в Петербург.
Мавра прожила 83 года, а сын погиб в 42 года
Судьба жестоко обошлась с Александром, который пошел по стопам отца. После окончания гимназии и университета он стал самостоятельным путешественником и ученым. Женился на девушке, с которой познакомился во время каникул в Витебской губернии.
Александр исследовал Приморье. Совершал научные открытия. Его именем названы многие виды растений и животных Дальнего Востока, а также мыс на восточном берегу острова Русского вблизи Владивостока.
В 1915 году Александр уехал на Командорские острова, где в 1921 году покончил с собой в возрасте 42 лет, приняв яд.
Жизнь Мавры Павловны была долгой и трудной. В своих воспоминаниях 1920-х она писала, что ей приходится «влачить тяжкое существование в виду старости и неспособности к физическому труду».
Пожилая и больная Мавра вела неравный бой с государственной машиной новой власти, которая записала ее в помещицы.
До революции она жила на пенсию от Академии наук. На эти деньги сын жил и учился в Петербурге, а Мавра уехала в Витебскую губернию, где на заработанные ранее семьей средства купила землю. Ветхие дома на этой территории отремонтировал родственник мужа. В 1911-м переехали в фольварк Казимирово Оршанского уезда, который взяли благодаря кредиту в банке. Недалеко, в Городке Витебской губернии, жила и невестка с внуком.
После революции Мавре оставили только 6 десятин земли, а потом и этого она лишилась. Но зато дали пенсию за былые заслуги перед наукой.
В 1935-м Мавра Павловна переехала в Ростов-на-Дону, где учила детей географии и работала в музее. В 1940-м году Мавра Черская умерла в Таганрогском доме престарелых.
Назва банка: Bank Millennium S.A.
Адрас: ul. Stanislawa Zaryna, 2A, 02-593, Warszawa
IBAN: PL97116022020000000216711123
SWIFT: BIGBPLPW
Імя ўладальніка рахунку: Fundacja “KARTA ‘97”
рызначэнне аплаты: Darowizna na cele statutowe
Звязацца з намі можна праз адрас charter97@gmail.com
