Михаил Пашкевич: «В тюрьме на Окрестина людей держат, как скот»

«Людей держат в тюрьме на Окрестина как скот, совершенно без движения. Они выходят оттуда обессиленными и больными», -- заявил в интервью пресс-центру Хартии’97 Михаил Пашкевич, вышедший 26 июля на свободу.

-- Михаил, Вас арестовали через неделю после взрыва в Минске. Как происходило задержание?

--- 10 июля проводилось собрание нашей организации «Молодые демократы». Мне позвонили и сказали, что якобы по подозрению в организации взрыва арестован наш активист Александр Сергиенко. Мы решили не оставлять этот беспредел без последствий и пошли все вместе к зданию КГБ. Но внятных объяснений мы не получили. Сотрудники КГБ вели себя крайне грубо, отказывались сообщать, что с задержанным. Так ничего не добившись, на следующий день мы снова пошли в КГБ. Там уже было много людей, которые спрашивали, почему арестовали Павла Курьяновича, Антона Койпиша и других. Нам снова ничего не сказали. Как только я вышел из здания КГБ, то сразу увидел большое количество омоновцев. Когда я вместе с Виталием Стожаровым подходил к ГУМу, мы заметили «хвост». В районе Немиги нас догнали сотрудники милиции в штатском и арестовали. Они даже не предъявляли документов. Нас привезли в Центральный РУВД, там уже был активист «Молодых демократов» Кирилл Павловский. Милиционеры долго звонили, спрашивали, что им с нами делать. К делу о взрыве нас привлечь никак не удалось, и они решили посадить нас якобы за «нецензурную брань».

-- Во время ареста Вас допрашивали по делу о взрыве?

-- Нет, не допрашивали. Когда прогремел взрыв, я сидел в тюрьме. С 28 июня по 5 июля. Я отбывал арест опять же по ложному обвинению в «нецензурной брани». Так что у меня было «железное» алиби.

-- Как перенесли арест?

-- Крайне усложнял отбытие срока сержант Вадим Якимчик. Он врывался в камеру в 6 утра и кричал «Подъем!». По его мнению, мы должны были стоять в камере с 6 утра, а после 10 вечера -- лежать. Он постоянно наблюдал за нами через глазок и чуть что -- бежал писать рапорты начальству. Я с таким столкнулся впервые. Кстати, его активно «покрывал» прапорщик Дулуб. Тот самый, из-за которого посадили на 2 года Сергея Парсюкевича. Было просто отвратительно встретиться с этим человеком. В то время как семья Парсюкевича осталась без денег, половину его пенсии отдают на возмещение «морального ущерба» Дулубу…

В камере часто проводились обыски. Изымали даже мои личные записи. Правда, после того, как я написал жалобу, вынуждены были их вернуть. Сотрудники тюрьмы постоянно превышали свои полномочия, условия на Окрестина стали хуже. Не для кого не секрет, что только благодаря оппозиции там что-то меняется. Спасибо Щукину, который многого добился. Но сейчас тяжело. Ни передач, ни прогулок, конечно, не было. Была жаркая погода, даже мне стало плохо, хотя я никогда не испытал проблем с давлением. Людей сажают тюрьму на Окрестина здоровыми, но из-за того, что их держат там как скот и совершенно без движения, они выходят оттуда обессиленными и больными.