Якубович на американском радио «Свабода»: Я возмущен сайтом Хартии’97

Главный редактор «Советской Белоруссии» в интервью радио «Свабода» выразил возмущение публикациями на сайте Хартии’97.

В передаче «Пражский акцент» на радио «Свабода» обсуждались следующие вопросы: Почему международные организации так низко оценивают состояние свободы слова в Беларуси? Как изменит положение медиа новый закон о СМИ? Угрожает ли свобода слова гражданскому миру? Какие функции будет иметь новый совет по вопросам СМИ?

Участниками передачи стали заместитель редактора «Белгазеты» Виктор Мартинович и главный редактор газеты администрации Лукашенко «Советская Белоруссия» Павел Якубович.

Радио «Свабода» выставило на своем сайте только часть дискуссии, развернувшейся между Мартиновичем и Якубовичем, а именно – только слова редактора «Советской Белоруссии».

И если в первой части стенограммы передачи понятно, о чем речь (ведущий Юрий Дракохруст говорит об оценке ситуации в Беларуси международными организациями, а Якубович заявляет, что все это неправда, «предвзято и тенденциозно»), то вторая часть стенограммы без слов Виктора Мартиновича, на которые отвечает редактор «Советской Белоруссии», выглядит несколько оторвано от контекста.

Как объяснил пресс-центру Хартии’97 замредактора «Белгазеты» Виктор Мартинович, Якубович отвечал, в частности, на его слова, что в Беларуси «действует не буква закона, а интерпретация гражданами закона». И это видно на примере освещения в газете «Советская Белоруссия» дела о линчевании в деревне Пуховичи Гомельской области человека, подозреваемого в поджогах домов сельчан.

Напомним, что в газете «Советская Белоруссия» по этому поводу вышла статья, рассказывающая об убийстве «поджигателя». Выдержки из этой статьи были опубликованы на сайте Хартии’97 в материале «Советская Белоруссия» восхваляет «Суд Линча». Этот материал и вызвал гнев редактора печатного органа администрации Лукашенко.

Предлагаем вам ответы на вопросы передачи радио «Свабода» Павла Якубовича

Дракохруст: Международные организации и исследовательские центры оценивают уровень свободы слова в Беларуси чрезвычайно низко. Скажем, в последнем отчете организации "Репортеры без границ" согласно степени свободы слова Беларусь занимает 154-е место среди 173-х стран, Согласно "Индексу свободы слова", составленного организацией "Freedom House", Беларусь в прошлом году заняла 188-е место из 195-и. Таким образом, согласно этим и ряду других организаций Беларусь не то чтобы уступает в степени свободы слова, скажем, своим соседям или странам Европы, она чемпион несвободы среди всех стран мира.

Насколько правильной вам кажется такая оценка: или это справедливая, хоть и печальная, констатация реального состояния дел или эксперты упомянутых уважаемых организаций либо руководствуются каким-то предвзятым подходом, либо не понимают специфики белорусской ситуации?

Якубович: Полагаю, что это очень печальные числа, которые вызывают досаду. Откуда они взялись? Вы, Юрий, сказали, что это может быть и какая-то предвзятость, тенденциозность. Возможно, в чем-то эксперты будут правы. Но дело в другом. Я считаю, что есть примеры в соседних странах, которые вы упомянули, где свобода слова находится на чрезвычайно высоким, если не сказать абсолютном уровне -- можно говорить все что угодно и о ком угодно и быть уверенным, что за это ничего не будет, кроме гонорара. Я прежде всего имею ввиду Украину. Информационное пространство этой страны поразило меня уровнем свободы слова, который в самых фантастичных журналистских снах в молодости не мог присниться. Там каждый день читатели, слушатели и зрители узнают, что президент Ющенко -- это враг украинского народа, что госпожа Тимошенко – премьер-министр -- вообще враг всего человечества, а то, что российский шпион -- нет никакого сомнения, а все министры -- монстры, уголовники, мошенники и т.д. Свобода полная.

Но что при этом? Звучат обвинения, что министр такой-то -- взяточник, казнокрад и чуть ли не конокрад, а вечером на том же или на другом телеканале выступает этот же министр и плевать он хотел на все эти выкрикивания. И вот рядовой украинский читатель или зритель, который ежедневно это проглатывает, начинает ощущать себя в каком-то иррациональным мире. Так они действительно мошенники, мерзавцы и враги? Так почему же они остаются на своих ключевых должностях? Человек, который долгое время находится в этой искривленной ситуации, перестает читать политические газеты, не сильно смотрит телевидение. И возникает удивительная ситуация. С одной стороны действительно свобода слова полная. С другой стороны эта свобода кому служит? Отдельным олигархическим группировкам, которые имеют свои средства массовой информации и превратили их в свой щит и меч по защите своих политических или своих бизнес-интересов. Потому соглашаясь, что в Беларуси в этой сфере существуют гигантские проблемы, полагаю, что есть вещи более важные, чем свобода слова в ее академическом понимании, а именно -- престиж журналистской профессии и понимание ее общественной востребованности.

Дракохруст: 8 февраля вступил в силу новый закон о СМИ. Некоторые положения закона вызвали критику со стороны, как журналистов, так и журналистских организаций. Разговор идет, в частности, об упрощении процедуры закрытия газет, об ответственности изданий даже за перепечатку материалов других изданий, загадочный, но, по мнению некоторых, угрожающим является пункт о том, что правительство должно разработать порядок регулирования Интернет-изданий. Действительно ли новый закон так уж сильно ухудшает условия существования медиа или это пустые предостережения?

Якубович: Я знаю хорошего журналиста Виктора Мартиновича, которому, в общем-то говоря, нет никакого дела до того, существует ли там какой-то закон. Он талантливый человек со своим стилем, со своим взглядом. А человека нашей профессии без голоса и без таланта никакой закон не сделает звездой. Я попробовал внимательно посмотреть на новый закон о СМИ с той точки зрения, помогает ли он работать редакциям. Есть большое количество людей, которые в любом явлении - природном или законодательном, сразу начинают искать что-то, направленное против высоких принципов, демократических свобод. Ну вот, скажем, пункт об ответственности СМИ за перепечатку материалов. Речь не об ответственности СМИ, речь о простом и ясном принципе, который вбивается в головы журналистам на журфаке - что любой материал, который появляется в газете, надо перепроверять. Надо перепроверять независимо от того, было ли это где-то опубликовано. Редактор несет ответственность за все, что было опубликовано в его газете. Видеть что-то аморальное в том, что закон требует перепроверки фактов - это руководствоваться какими-то фантастическими критериями.

Вместе с тем в законе говорится о том, что любые два замечания Министерства информации могут быть основанием для закрытия газеты. Интерпретируется это очень широко. Какие замечания? Одно дело, когда замечание сделано за очевидную доказанную диффамацию, а другое -- когда неправильно оформлен колонтитул, что можно мгновенно исправить. В журналистской корпорации этот пункт вызывает сомнения и различные мнения.

Полагаю, что координационный совет по СМИ будет анализировать и такие вещи, и будут обращения в законодательные и другие инстанции. Вместе с тем, меня интересует момент, который сейчас озвучил Виктор. Виктор не читал статью в газете "Советская Белоруссия", а читал ее неквалифицированное изложение на сайте "Хартии". Разговор идет о том самом пуховичском самосуде. Газета "Советская Белоруссия" сделала следующий акцент (я сам редактировал этот материал) -- что людей в бытовом смысле можно понять, но этим должен был заниматься участковый. А где он был? Где райотдел милиции, где местная власть, почему вообще стал возможным "суд Линча"?

Хотя с бытовой точки зрения, с точки зрения жителей деревни хорошо, что избавили деревню от бандита. Но газета поставила вопрос совсем иначе. Но журналисты "Хартии" негодяйским, мошенническим путем все это убрали, сделали карикатуру, а уважаемый коллега Мартинович прочитал сайт "Хартии", и не прочитал газету, но позволяет себе делать выводы в стиле старого анекдота: "Я Пастернака не читал, но осуждаю". В чем я полностью согласен с Виктором -- так это в том, что есть традиционная шумиха насчет любой инициативы власти, но в то же время есть определенная обеспокоенность, как бы амбивалентное понимание пунктов закона не привело на практике к того типа вещам, о чем сообщила Жанна Литвина в одном из недавних диспутов. В одном районном городке обвалился колодец, приехал освещать ситуацию корреспондент местной частной газеты. Исполкомовское начальство его прогнало, мол, какое право ты имеешь лезть в это дело. С такими вещами, разумеется, нельзя мириться. И, к сожалению, никакой закон не удержит чинуш, которые относятся к свободе слова, как к частной собственности. Согласен и с тем, что любой закон не настолько актуален, насколько его интерпретация, понимание, в том числе и властью. Эту проблему надо обсуждать и приходить к консенсусным решениям для всей нашей журналистской корпорации.

Дракохруст: В свое время третий президент США Томас Джефферсон предложил: "Если бы мне довелось выбирать между существованием правительства без газет и газет без правительства, я бы выбрал второе". Существует и другая точка зрения - что злоупотребление свободой слова может привести к таким ужасным последствиям, что не захочется и той свободы. Какой взгляд Вам ближе? Угрожает ли белорусскому обществу злоупотребление свободой слова или большая угроза - отсутствие той свободы? И если последнее - то что же делать со злоупотреблениями?

Якубович: К сожалению, коллега не увидел, что газета не одобряет линчевание, а остро поставила вопрос о том, что это дело милиции, власти, и специально обученных людей. Что касается Вашего вопроса, то мне значительно ближе к сердцу и согласно профессиональной принадлежности тот принцип, что свобода слова должна существовать и что это -- показатель цивилизованности общества. Вместе с тем мы не должны забывать, что Томас Джефферсон жил до эпохи Интернета, эпохи телевидения, эпохи информационных войн. Тогда не было многого из того, что сейчас является вызовом цивилизованному человечеству и на что тоже надо реагировать. При Джефферсоне никакого серьезного злоупотребления свободой слова быть не могло.

Что касается Беларуси, то у нас есть намного больше оснований ждать увеличения свободы слова, чем считать, что она нам ненужная, чужая и т.д.

Дракохруст: Недавно решением правительства был создан совет по СМИ при министерстве информации, которую возглавит наш сегодняшний собеседник Павел Якубович. В его составе также будут редактор "Народнай волі" Иосиф Середич, председатель БАЖ Жанна Литвина и редактор "КП в Белоруссии" Елена Миронова. Какие вопросы этому совету стоило бы решать и какие вопросы он будет решать на самом деле? Не станет ли он декорацией, "потемкинской деревней" для наивного Запада? А, кстати, если, представить себе, что Европа по каким-то причинам возвратится к политике санкций - сколько часов после этого решения просуществует этот совет?

Якубович: Три замечания. Во-первых – координационный совет создан не при министерстве информации. Он не относится ни к какому министерству или ведомству. Во-вторых, мне показалась забавной мысль, что мы такие умные, а западные люди -- наивные. В-третьих, причем тут Европа и Азия, то, "что станет говорить княгиня Марья Алексеевна". Мне важнее, что скажут о деятельности совета мои коллеги Середич, Литвина, Лемешенок и любой редактор и журналист от Бреста до Мстиславля. Большинство членов совета -- это журналисты, редакторы, известные профессионалы. Многие имеют свои взгляды на журналистику, на проблемы, которые существуют в нашей корпорации. Как председатель этого совета, я на известном "круглом столе" по СМИ предложил, что мы будем собираться не ради того, чтобы выпустить пар или стать инструментами для улучшения фасада. Мне такие игры неинтересны. Я попробую сделать все, чтобы мы могли выслушать друг друга, обсудить серьезные проблемы, которые существуют в нашей журналистике, в том числе и конфликтные ситуации. Я сделаю все, чтобы мы добивались принятия таких мер, которые способствовали бы хорошей работе наших редакций, созданию хорошего климата в нашей работе, повышению престижа нашей профессии, который по ряду причин очень низкий.