Светлана Алексиевич: Чернобыль заставит людей выйти из этого летаргического сна

В белорусском обществе не происходит глубокого осмысления чернобыльской трагедии и ее уроков, поскольку политика властей нацелена на замалчивание и стирание из памяти Чернобыля и его последствий, считает писательница.

Известная белорусская писательница в интервью «Немецкой волне» рассуждает о восприятии и осознании белорусским обществом Чернобыльской трагедии, ее последствий и уроков.

- Оглядываясь назад, прошло уже больше 20 лет. Как бы Вы определили, чем стал Чернобыль для белорусского общества?

- Я думаю, что Чернобыль для белорусов – это трагедия, которая будет жить столько, сколько будут жить радиоактивные элементы с самым большим периодом полураспада. Мою книгу «Чернобыльская молитва» я писала для того, чтобы сохранилась память - первые дни трагедии, как ее восприняли, что с нами происходило.

Мне казалось, то, что случилось, заставит людей выйти из этого летаргического сна, в котором находится постсоветское общество. Что люди задумаются о свободе, ответственности перед жизнью своих детей, перед своей собственной жизнью. Страшная цена будет заплачена за такое прозрение, но оно все-таки наступит.

Но вот сегодня, через 20 с лишним лет я могу сказать, что мы теряем людей, теряем здоровье нации, здоровье детей, генетический фонд, но покорность, которая есть в моем народе, осталась. Эта страшная катастрофа все равно не разбудила людей, не заставила их задуматься о своей жизни. Белорусы все также покорны течению жизни, обстоятельствам, тоталитарной власти.

Я даже не знаю, когда мы способны будем об этом серьезно говорить. Большая ответственность лежит и на интеллектуалах – мы говорим все эти 20 лет о чем угодно, только не о Чернобыле. Не говорим об этой проблеме так, как должны были бы говорить. Чернобыль навсегда останется в истории человечества, и это тот текст, с которым мы могли бы войти в мировую культуры, но мы этого не сделали.

- Как Вы оцениваете политику белорусских властей по чернобыльскому вопросу?

- Я думаю, что любая авторитарная власть, тем более, нищая власть (в Беларуси же нет ни нефти, ни газа, как в Венесуэле), ведет себя так. Если раньше люди получали паек – в смысле довольствия материального, то теперь это паек в смысле правды.

Общество ведь не знает, что с ним произошло на самом деле, наоборот, весь механизм государства работает на забвение, на то, чтобы о произошедшем забыли. Ведь если люди не забудут, то будут задавать вопросы - почему нас не защищают, почему у нас бедные клиники, почему наших детей надо лечить за границей.

Сидел в тюрьме, а теперь живет не в Беларуси профессор Юрий Бандажевский, который занимался исследованиями последствий аварии. Умер, буквально разбив сердце об эту государственную глухоту, профессор Василий Нестеренко, который пытался как-то повлиять на государственную политику по чернобыльской проблеме – хотя бы собрать банк данных и внушить людям, что надо защищаться. Разгромлен благотворительный фонд «Детям Чернобыля» Геннадия Грушевого, который много сделал для того, чтобы белорусские дети проходили лечение за границей. То есть, все это уничтожено.

Что касается европейских гуманитарных инициатив, они тоже постепенно выдыхаются, устают биться об стену государственного равнодушия, когда у них берут деньги на таможне за то, что из-за рубежа везут в Беларусь лекарства и оборудование.

- Вы уже говорили о безразличии белорусов, апатии. Все-таки, происходят ли в обществе какие-то процессы осмысления этой трагедии?

- Государство включило все механизмы забвения. Вот, например, моя книга вышла в 23 странах мира - но только не на родине. Она там даже признана «вредной» книгой. Далее, призыв власти - люди, возвращайтесь обратно в чернобыльскую зону и живите там. Я считаю, что это очень безответственно, и общество на все это не реагирует.

Молчание, отсутствие гражданского сопротивления лично для меня как для художника – это поражение. И действительно трудно набираться мужества, чтобы верить, что-то делать и писать. Я не знаю, почему люди сегодня не замечают такое огромное количество вещей, которые должны были бы изменить нас.

Я думаю, это не только страх перед властью. Об этом равнодушии общества к самому себе говорить можно много. Чернобыль – это одна из тем, на которую мы просто закрыли глаза и думаем, что спрятались, что нас пронесет. На самом деле, нам придется за это отвечать.